Счастлив посмертно

«Город в предосеннее беспогодье — унылое зрелище. Дождь и ветер растормошили ветви деревьев, и всё, что пряталось за ними, неприятно для взгляда заголилось и обнажилось, будто кто-то вывернул город наизнанку, как одежонку нищего. И сразу стали видны все прорехи, заплаты и грязные пятна на фасадах и уличном асфальте, по которому ветер гнал обрывки бумаги, а то и целые газеты, и те, как безголовые птицы, подпрыгивали и взмахивали крылами страниц, пытаясь взлететь.

Это были вестники поразившей страну эпидемии гласности. Сотни миллионов страниц ежедневно взмывали из-под барабанов печатных машин полиграфических предприятий, и люди жадно хватали их, чтобы поскорее вымазаться во лжи новой демократической „правды“, которая торжествовала над прежним враз обессилевшим идеологическим бредом. Странное это было время: две неправды, две лжи сцепились промеж собой в смертельной схватке, обильно лились чернила, скрипели перья журналистов и других прозревших интеллигентов, и мало кто ведал, какой крах, позор, мародёрство и надругательство над прошлым ожидают в ближайшем будущем Россию. Это был, пожалуй, единственный в истории случай, когда истомлённым жаждой гласности людям вместо живительной родниковой истины, проясняющей их действительное положение, дали в неограниченном количестве горячего спирта с перцем. И как было не пойти от этого пойла вразнос мозгам у тех, у кого они были, не говоря уже о прочих, кто, прочитав газету, спешил выдать пачкотню авторов публикаций за своё сокровенное мнение…» На обложке картина Н. К. Рериха «Сергий Радонежский».